Тем самым он спас мне жизнь. Широкая спина врага превратилась в щит, когда его собратья стали метать в меня огненные шары. Скатанные из слизистых комьев и превращавшиеся в пламенные вихри, они попадали в дубленую шкуру монстра. Вскоре она загорелась. Красная жидкость стала стекать к его ногам, образовав лужу, отбрасывавшую вокруг зловещие багряные отблески. Мне удалось раз девять-десять выстрелить и пробить наконец дыру в теле пришельца – эдакую кровавую бойницу, сквозь которую виднелись остальные чудовища.

Думаю, они просто не могли поверить в то, что их огненные шары меня не поджарили живьем, а потому с тупым упорством продолжали их метать, не обращая внимания на огненно-кровавую лужу, растекавшуюся под трупом собрата. Мне снова отчаянно повезло: два оставшихся монстра столкнулись и, повернувшись друг к другу, вступили в драку, пустив в ход клыки и когти. Сильно потрепанного победителя я уложил наповал одним выстрелом из моей "Сиг-Кау". Я остался в комнате один, придавленный к стене куском шашлыка килограммов в двести весом. Монстр, насажанный на штык, отлично прожарился. Вот уж действительно – неисповедимы пути Господни!

Хоть я ни на секунду не сомневался, что мне еще придется встретиться со многими противниками, не могу сказать, что испытывал острое разочарование из-за их отсутствия в данный момент.

Я решил вернуться к центральной кабинке, в которую чуть раньше не смог попасть из-за появления монстров. Там я нашел голубую магнитную карточку, и в надежде на то, что когда-нибудь она мне сможет пригодиться, сунул ее в карман. Потом снова занялся поисками знаков Арлин.

Заветные буквы А.С. со знакомой стрелкой мне удалось обнаружить около невысоких ступенек. Я с радостной улыбкой пошел в указанном направлении и оказался в комнате, полной компьютеров. Помещения компьютерных центров, в которых я уже побывал, в принципе спланированы одинаково; поэтому я был совершенно не готов к тому, чтобы наткнуться здесь на дурацкую архитектурную выдумку, формой напоминавшую проклятую свастику! Какой-то больной придурок расставил несколько уходящих в потолок колонн в форме ломаного креста, который небезызвестный австрийский капрал сделал в середине прошлого столетия своей эмблемой. Может быть, то было простое совпадение, но я сильно в этом сомневался.

И вообще, события принимали странный оборот. Река Стикс, зомби, монстры, летающие черепа... Какой демонический разум крылся за всем этим невероятным безумием? Но что бы за этим ни стояло, я решил переключиться на более актуальные в данный момент проблемы.

Можно было бы пройти компьютерную комнату, не обращая ни на что внимания, однако полностью сохранившаяся схема уровня не позволяла миновать свастику, составленную из колонн. Если принять за центр отсчета кабинку в помещении, из которого я сюда попал после очередной битвы с монстрами, то свастика была расположена как раз над ней, чуть левее. Определить ее местоположение не составляло большого труда. Да и кроваво-красный оттенок пола наводил на вполне определенные ассоциации. Неповрежденная схема базы в подобных обстоятельствах воспринималась как откровенный вызов.

На этот раз я уже гораздо спокойнее отнесся к тому, что привел в действие еще один скрытый индикатор движения. Пора было уже к этому привыкнуть. Хотя, конечно, назвать привычной изменяющуюся конфигурацию пространства, согласитесь, трудновато. Колонны, расположенные в форме свастики, медленно ушли в пол с отвратительным скрежетом, чем-то напоминавшим звук перемалывания костей миллионов трупов, и я уже было приготовился увидеть следующий леденящий душу кошмар. Но вместо этого меня ждала потрясающая находка.

Я нашел две коробки, в каждой из которых лежало по пять штук мини-ракет. И кроме того, еще одну магнитную карточку – на этот раз желтую. На ней от руки было написано, что искать ее там, где она должна бы находиться – в северной части "лабиринта" (слово-то какое – лабиринт; у меня сразу же возникло ощущение загнанной в угол крысы) – незачем, потому что это она и есть. Как бы то ни было, с ракетами я себя чувствовал гораздо более уверенно. А записка была подписана буквами A.C.I.

Да, черт возьми, я эту девушку многими вопросами озадачу, как только найду. Очень трудно выжить и не попасть в подстерегающие повсюду смертельные ловушки, стремясь помочь однополчанину, который лишь благодаря счастливым случайностям все еще движется и дышит. Она, должно быть, совершила поистине невероятные подвиги, проявила чудеса храбрости. Продвигаясь вперед и находя что-то нужное для себя – от оружия и боеприпасов до этих дурацких магнитных карточек, – Арлин брала лишь самое необходимое, а остальное старалась спрятать так, чтоб обнаружить это мог лишь неплохо соображающий человек.

В любом случае, в сложившихся обстоятельствах я счел за благо вставить восемь малюсеньких ракет – двумя я сразу же зарядил пусковую установку – в патронташ, а желтую магнитную карточку положил в карман рядом с голубой, после чего испытал лишь одно желание – поскорее покинуть это жуткое помещение.

Мне удалось преодолеть еще одно небольшое препятствие, и я уже собрался было протиснуться в узкую дверь, чтобы покинуть командно-контрольное помещение в направлении, указанном последней стрелкой Арлин, когда до меня снова донеслись ужасные хрюкающие звуки. Ненависть с новой силой захлестнула меня. На этот раз хрюканье сопровождалось грузным топотом, дававшим основания предположить, что в условиях искусственной гравитации базы где-то рядом вперевалку брели тонны живой плоти. Звуки на этот раз, как мне показалось, были хлюпающие, плаксивые и более низкие.

Меня так и подмывало задержаться и разделаться с хрюкающей тварью; но голос разума нашептывал не искать себе лишних неприятностей. У меня были теперь ракеты; по доносившимся звукам можно было определить, что чудовищный боров сотворен из плоти и крови, причем и того, и другого у него в таком изобилии, что не грех подсократить.

В свою очередь, сидевший во мне рассудочный педант пытался уверить, что скорее раньше, чем позже, все равно придется выяснить, смогу я справиться с этим новым чудовищем или нет. Зачем же в таком случае лезть на рожон и самому себе рыть могилу?

Пока во мне шла острая внутренняя борьба, гигантский боров – чтоб ему пусто было! – тяжело протопал мимо двери. Затаив дыхание, я подождал еще несколько напряженных минут, потом приоткрыл дверь и прислушался. Снаружи было тихо.

Однако как только я ступил за порог, из совершенно темного коридора справа донеслось настораживающее хрюканье. За ним последовал низкий, глухой гул, будто навстречу, все более ускоряя ход, несся тяжелый боевой танк.

Я с трудом различил неясные очертания чего-то массивного и громоздкого, неуклюже надвигавшегося из непроглядной тьмы, как-то боком забирая вправо. Прямо у меня под носом оказалась тяжелая, бронированная дверь, способная выдержать огромное давление и обозначенная по краям синими огоньками. Стрелой подскочив к ней, я вынул из кармана обе магнитные карточки.

Первой попалась желтая. Как только я всунул ее в щель, дверь злобно зажужжала, и в воздухе разнеслось омерзительное зловоние разлагающихся трупов.

Сглотнув в панике подкативший к горлу тошнотворный комок, я вырвал из щели желтую карточку и вставил на ее место голубую. Дверь мелодично звякнула и тяжело заскользила вверх. Я молнией проскочил внутрь, сорвал с плеча дробовик и принялся ждать, пока появится безымянная тварь.

Тяжелая, бронированная дверь медленно опускалась, словно издеваясь надо мной и испытывая мое долготерпение. Но счастье улыбнулось мне и на этот раз. Дверь хоть и закрывалась не спеша, но хрюкающий кошмар поспешал еще медленнее. Тяжелая, бронированная плита наконец захлопнулась, и существо, издававшее глухие, хрюкающие звуки, в бешенстве налетев на нее, глухо завыло от голода и бессильной ярости.

А я так и не увидел ни одной твари – они все время держались темных углов.

Хоть коленки у меня и дрожали, я продолжил путь и оказался у следующей двери. Чтобы пропустить меня внутрь, ей было нужно немного – желтой магнитной карточки. За дверью оказался лифт. Он, естественно, не работал. По стенам шахты спускались кабели коммуникаций. Для Флая по прозвищу "муха" этого было достаточно, чтобы спуститься. Я соскользнул метров на пятьдесят и увидел еще одну дверь.

На стене следующего уровня висела схема, над которой располагалась надпись: "Добро пожаловать в лаборатории Фобоса".

Пяти минут, проведенных в лабораториях, хватило, чтобы убедиться в том, что здешний командно-контрольный пункт далеко не самое худшее место. Ведь чем дальше вглубь Фобоса я продвигался, тем обстановка становилась опаснее и тяжелее.

Но на самом деле это не имело ровно никакого значения. Если этот путь сумела пройти Арлин, значит, смогу и я. Я должен был ее найти, как и других людей, возможно, уцелевших в нечеловеческих условиях.

Для меня такого рода доводы звучали вполне убедительно. Однако как только я увидел очередной омут с ядовитой, зеленой, пузырящейся жижей, то в момент забыл о таких высоких материях, как честь, долг и преданность, потому что желал лишь одного – бежать отсюда со всех ног, как вор с места преступления. И все-таки мы – такие, как есть: верные до конца.

Я убеждал себя в необходимости преодолеть лужу отравы, а ботинки – часть легкого защитного скафандра – шипели, как ветчина на раскаленной сковороде. К счастью, они из достаточно толстого пластика, и ядовитая, бурлящая гадость не достигла моей бренной плоти. Как и в прошлый раз, обойти гнусную лужу стороной не было никакой возможности.

Что же предпринять? Без мощного фонаря я не мог найти дорогу, а если бы фонарь и был, я не осмелился бы его включить.

Стрелка указывала на противоположную сторону омута. Пришлось признать, что без небольшого купания не обойтись!

Единственное, что радовало, это эффект голубого шара, который, разорвавшись, наделил меня удивительным здоровьем и бодростью. Даже вспомнить не могу, когда я в последний раз так хорошо себя чувствовал. Теперь, как никогда раньше, я нуждался в такой же нежданной поддержке.

Я глубоко вздохнул – раз, другой, третий, – набирая воздух полной грудью. Как же мне все надоело! Однако это была единственная возможность оказаться по другую сторону стены, преграждавшей путь. Необходимо преодолеть это чертово препятствие снизу, нырнув в зеленую жижу. Проклиная ненавистных монстров, свалившихся на нас со звезд, я плюхнулся вниз.

Единственной разницей по сравнению с моим первым "купанием" в токсичной гадости было то, что я уже знал о боли, пронизывающей тело от нестерпимого холода. Теперь эта боль не стала для меня неожиданностью. Боль как боль – обычная пульсирующая острая боль, высасывающая все силы, все жизненные соки и перехватывающая дыхание. Так или иначе, заплыв мой не мог быть продолжительным. Жидкая отрава светилась жутким фосфоресцирующим зеленоватым светом, который, как ни странно, мне помог – благодаря ему я заметил металлический предмет, который в темноте проглядел бы наверняка.

Это было что-то похожее на совсем маленький – с ладонь величиной – телевизор. Я зажал предмет в руке.

Я очень постарался и представил, что жижа – заросший тиной и водорослями пруд, на который я частенько ребенком бегал купаться. Вот до чего мне хотелось, чтобы вместо густой, ядовитой дряни была вода!

Стена действительно доходила не до самого дна. Я зажал нос, крепко закрыл глаза и нырнул. В ледяной жиже меня стал бить страшный колотун; мне было так плохо, что я чуть не отдал концы.

Вынырнув на поверхность настолько быстро, насколько возможно, я ухватился за бортик с противоположной стороны омута. Никогда еще глоток воздуха не доставлял мне такого наслаждения, хоть вонь вокруг стояла непереносимая. Вдохнув полной грудью еще несколько раз, я снова надвинул на лицо воздушный фильтр и снова пожалел, что был не в скафандре для открытого космоса с автономным запасом кислорода. Но что бы это изменило? Морскому пехотинцу всегда чего-нибудь не хватает.

Не мог же я навсегда сохранить заряд здоровья и бодрости, который мне дал голубой шар. Пока я не искупался в отраве, мне невдомек было, что это за сила такая удивительная. Теперь же я чувствовал себя как выжатый лимон. Сетуя на несчастья и проклиная судьбу, я в то же время отлично осознавал: если бы не воздействие на организм голубого шара, купание скорее всего закончилось бы для меня плачевно.

А как же Арлин? Неужели она и через омут прошла?

Может, я просто не заметил ее тело в зеленом, мерцающем мраке? На этот счет следовало основательно поразмыслить – за ядовитым омутом стрелки не было. Возможно, ей удалось найти менее опасный маршрут. Или она обзавелась приличным фонариком, а еще лучше – очками для ночного видения, так что отлично разобралась в ситуации? Не исключал я и того, что на ней мог быть вожделенный скафандр для открытого космоса.

Нельзя было сбрасывать со счетов и возможность встречи Арлин с голубым шаром. Словом, у нее было много возможностей спастись и выжить в этом аду.

Вместе с тем я не мог исключить и печальный исход. Однако о нем думать не хотелось.

Пора было идти дальше.

Наконец-то я снова мог довериться инстинктам Флая. Многие ситуации, с которыми мне приходилось теперь сталкиваться, были гораздо более запутанными, чем те, по которым должен был принимать решения лейтенант Вимс. Что-то в последнее время я стал о нем забывать... Губы мои скривились в недоброй ухмылке: я вовсе не исключал, что Вимс был первым встреченным мною зомби. Если бы я даже и мог снова превратить его в человека, очень сомневаюсь, что мне захотелось бы это сделать.

Тут до меня дошло, что я все еще держу в руке небольшой предмет со дна зеленого омута! Я поднес его поближе к глазам и в недоумении уставился на странную штуковину. Она щелкнула и сама собой включилась – оказалось, что это план, видеосхема того уровня, на котором располагались лаборатории. Пресвятые угодники – даже самые тяжелые и опасные передряги имеют свои светлые стороны.

Я решил не менять направления и спускаться все ниже, ниже и ниже. Задерживаться здесь не было никакого резона. Мне хотелось добраться до самого последнего уровня, двумя ярусами ниже, где – как я видел на схеме в помещении атомной электростанции – находился главный компьютерный центр. Однако отсутствие знаков Арлин вынуждало меня самого отыскивать туда дорогу. Это было значительно легче сделать, освоив управление игрушкой, которую я вертел теперь в руках.

Внезапно на меня накатила волна слабости и лихорадочного жара. Оставалось только надеяться на то, что, нырнув в зеленую отраву, я не подписал себе смертный приговор.

В лаборатории было темно, и вонь стояла, как в коллекторе канализации. Однако если где-то на базе оставались медикаменты, вероятнее всего, что именно здесь их легче всего отыскать; естественно, в том лишь случае, если их не постигла печальная судьба исковерканного оружия и вдребезги разбитых радиоприемников. Сейчас прежде всего нужно было найти средства против отравления и что-нибудь тонизирующее.

Слабость усилилась, и я вынужден был опереться на стену, но это была не стена, а дверца шкафа, в котором хранилось оружие. Под моей тяжестью она без труда распахнулась.

Я ласково поглаживал бесценные находки, рассовывал по карманом боеприпасы и вдруг замер, не веря своим глазам: под пулями и патронами лежал автоматический пистолет АБ10 – подлинное произведение искусства. Вопрос заключался в том, исправен ли он, если зомби с монстрами раньше имели возможность с ним поиграть.

Я проверил пистолет, прочистил ствол, перезарядил и чуть было не спустил курок, чтобы единственно возможным способом убедиться в его исправности, но вовремя решил сохранить верность своим исходным принципам и поднимать шум только тогда, когда без этого совсем нельзя обойтись.